С первых лет своего существования советское государство объявило войну казачеству. Достаточно вспомнить известную Директива Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 года, в которой говорилось что нужно «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью».

25 марта 1920 года был издан не менее известный «Декрет о строительстве Советской власти в казачьих областях». В декрете прямо указывалось «учредить в казачьих областях общие органы советской власти», предусмотренные конституцией РСФСР и положением всероссийского ЦИК о сельских советах и волостных исполнительных комитетах. Началась кампания по переименованию станиц в волости, по запрету казакам носить их традиционную форму и даже по упразднению самого понятия «казак».

Все эти действия, конечно, приводили к острым конфликтам. Во-первых, на казачьих территориях не утихали различные восстания и сопротивления властям. Во-вторых, среди казаков было немало участников борьбы за советскую власть, но которые тоже были недовольны такой политикой нового государства.

Чтобы как-то успокоить казачье население власти пошли на уступки. 30 апреля 1925 года состоялся пленум ЦК РКП (б), на котором среди прочего прошло обсуждение казачьей темы. Вскоре, 9 и 15 мая 1925 года, газета «Правда» публикует резолюцию пленума по вопросу о казачестве, в которой звучат такие высказывания: «совершенно недопустимо игнорирование особенностей казачьего быта и применение насильственных мер по борьбе с остатками казачьих традиций», «пересмотреть вопрос о лишении избирательных прав станичных и хуторских атаманов и писарей, выборных лиц казачества, проявивших лояльность к Советской власти», «в наименовании Советов в казачьих районах должно быть обязательным упоминание: «и казачьих депутатов»», «признать необходимым, чтобы в местных газетах соответствующих районов гораздо больше внимания, чем до сих пор, уделялось освещению положения казачества и нуждам казачества, и было уделено должное внимание делу привлечения селькоров из казачьей среды».
Но самыми главными были два последних пункта резолюции.

«9. Способы проведения национальной политики в казачьих районах требуют особенного такта. В районах со смешанным национальным составом усилить участие казачества в руководящих органах тех национальных республик и областей, в которых казачество до сих пор мало привлечено к этой работе.

10. Признать допустимым районы с компактным казачьим населением в нацобластях выделять в отдельные административные единицы (например, Оренбургский район)».

Таким образом, советское правительство фактически признало казачество отдельным народом. Правда, напомним, что большевики и ранее относились к казакам как к народу, и в органах власти уже существовали различные казачьи комитеты и секции на равных с аналогичными организациями по малым народом.

Сравнивая с сегодняшней ситуацией, можно отметить, что если 9 пункт резолюции еще кое-где соблюдается, то о 10-м пункте казаки пока могут лишь мечтать. Более того большинство чиновников утверждают что казачьи районы в принципе невозможны, что казаки это сословие и они могут лишь служить. За долгие годы советской власти нас действительно приучали к мысли, что казаки – это сословие, и они нужны лишь для службы. Но вот наглядный пример обратного: ненавидевшая казачество советская власть признавала казаков народом. Нынешние власти, увы, далеки от этого.

Что же представляли собой казачьи районы, какова их судьба рассмотрим на примере Притеречного района Северной Осетии.

16 ноября 1925 года было издано постановление №333 Президиума ВЦИК об организации казачьего округа в составе Северо-Осетинской автономной области. Согласно этому документу необходимо было «Организовать в составе Северо-Осетинской автономной области самостоятельный казачий округ (на правах района) с центром в станице Ардонской. В состав нового округа включить станицы (в границах их юртовых наделов): Змейская, Ардонская, Архонская, Николаевская и хутор Ардонский. Новому округу присвоить наименование «Ардонский»».

Ранее данные станицы входили в разные районы: Змейская и Николаевская – в Дигорский, Ардонская – в Алагиро-Ардонский, Архонская и хутор Ардонский – в Гизельский.

9 декабря 1925 года состоялось заседание президиума ЦИК Северо-Осетинской автономной области (СОАО) который утвердил постановление ВЦИК с небольшим изменением – новый округ было решено назвать не Ардонский, а Притеречный. (Позднее ВЦИК согласился с таким переименованием, о чем 11 ноября 1926 года было издано постановление).

На этом же заседании было принято решение о расформировании казачьей коллегии при ЦИК СОАО и об утверждении состава ревкома Притеречного округа.

Состав ревкома Притеречного округа был следующим.

Председатель – Алексей ИВАНЕНКО (ст. Николаевская)

Заместитель – Михаил ГАЛИЧ (ст. Ардонская)

Члены – Козьма ГЛИВА, Стефан ФИСЕНКО, Иван МАСЛЕННИКОВ (ст. Архонская), Михаил ПОПОВИЧ (ст. Ардонская), Евдокия САВЧЕНКО (ст. Ардонская).

Кандидаты – Захар ДЖЕВЕЛЛО (ст. Ардонская), Дмитрий ОСТРЕНКО (ст. Николаевская).

Ревком должен был существовать до выборов, избрания совета и исполкома. 16 декабря состоялось первое заседание ревкома, где были рассмотрены организационные, текущие вопросы, вопросы предстоящих выборов.

Согласно тогдашнему положению о выборах, избирать и тем более быть избранными не могли некоторые категории граждан. Среди них были бывшие офицеры, военные чиновники, торговцы, духовенство и др. В станице Змейской таких оказалось 15, на хуторе Ардонском – 1, в станице Николаевской – 14, в Ардонской – 45, в Архонской – 26. В последующем эти число возрастало, так как правила лишения избирательных прав с каждым годом ужесточались.

В начале 1926 года состоялись выборы в станичные советы, а затем и в совет Притеречного округа. Избирателей в возрасте от 18 до 60 лет в округе было 7658. Они распределялись следующим образом.

Всего в округе, занимавшем 329 квадратных километров, было около 20 тыс. жителей, из них 95 процентов являлись казаками.

6 марта 1926 года ревком Притеречного округа прекратил свою деятельность и был сформирован окружной исполком. Его председателем стал Алексей Семенович ИВАНЕНКО. О нем известно, что он из станицы Николаевской, 32 года, член ВКП (б). Его заместитель и он же заведующий земельным отделом – Василий ЗАМОТАЙ (ст. Змейская). Заведующие другими отделами: Василий ДЕМИН, Иван МАСЛЕННИКОВ и Михаил ПОПОВИЧ. Секретарь Макар ДЖЕВЕЛЛО.

Администрация Притеречного округа по своей структуре была такая же, как у остальных районов Северо-Осетинской области, с той разницей, что почти все должности занимали казаки из станиц округа. Из них же состояла и окружная милиция. Руководство округа много внимания уделяло вопросам образования, здравоохранения, помогало в обучении специалистов. Так, округ оплачивал 10 стипендий казакам-студентам. На 1926-1927 учебный год такие стипендии получали: Сергей Лепехин и Козьма Данильченко (Ростовский мединститут), Алексей Доманов (Донской политехнический институт), Александра Курилова (Ленинградский мединститут), Иван Анохин (Ленинградский горный институт), Григорий Поборчий (Горский сельхозинститут), Николай Ковтун (Бакинский технический институт), Федор Севрюк (институт народного хозяйство), Ольга Козлова (Горский педагогический институт), Федор Измайлов (курсы правоведов в Ростове). Кандидатами на стипендии были студенты Василий Кушко, Федор Кичко, Владимир Кукса, Николай Ткаченко и Михаил Братчик.

Главным отличием округа от других районов было в том, что он «в виду особых условий имеет право сношения с краевым центром, минуя северо-осетинские власти». Последним, это конечно же, не нравилось. По этому вопросу шли долгие споры. Власти Осетии опасались, что округ вообще выведут из-под их управления. Такие опасения были небеспочвенны. Тем более что политика государства была непредсказуемой. Власть могла, как дать кому-то что-то, так и забрать.

Пока шли споры по вопросу подчинения округа, в самом округе выстраивали вертикаль советской власти – организовывали советы в станицах. Здесь возникли некоторые трудности. Во-первых, была пассивность населения во время выборов. Казаки считали, что выборы проходят по дореволюционной системе – женщины не участвуют, дворы выбирают выборщиков, которые голосуют. Например, выборы в совет станицы Архонской должны были пройти 31 января 1926 года, но не состоялись из-за низкой явки. Их провели 1 февраля, но опять избирателей было мало – 557 человек. Как сообщалось, «подавляющего большинства избирателей не было. Не было женщин. От двора пришел лишь один человек». В результате решением ЦИК СОАО эти выборы были отменены, назначены новые по причине того, что участвовало лишь 21 процент избирателей, а необходимо не менее 35 процентов. Схожая ситуация были и в других станицах.

Другая проблема была в том, что казаки часто выбирали неугодных властям лиц. Они по-старинке голосовали за уважаемых станичников, а ими нередко оказывались состоятельные казаки, хорошие хозяева. А власть старалась опираться на бедное казачество. Поэтому станичные выборы, которые проходили ежегодно, каждый раз были по новым правилам. Все больше было лишенных избирательных прав, вводился имущественный ценз. В общем, делалось все, чтобы избирались лишь угодные, послушные властям казаки.

В январе-феврале 1929 года состоялись очередные выборы станичных советов. Число лишенных избирательных прав в округе было 564 человек (Змейская – 110, Николаевская – 45, Ардонская – 113, Архонская – 268, хутор Ардонский – 28).

Трудно сказать, как бы сложилась дальнейшая судьба Притеречного округа, но в начале 30-х годов политика властей в отношении казачества в очередной раз поменялась. Начавшаяся в 1929-1930 гг. сплошная коллективизация в первую очередь ударила именно по казакам: их больше всего раскулачивали, высылали на Север и в Сибирь, а в 1937-1938 гг. бросали в лагеря и расстреливали. В казачьих станицах и городах разрушались церкви. Много делалось для того, чтобы вытравить саму память о казачестве. В официальных документах и анкетах перестало употребляться само слово «казак».

В 1931 году Притеречный округ был переименован в район, тем самым он полностью вошел в подчинение властям Северной Осетии. А в 1933 году Притеречный район полностью ликвидировали. Его населенные пункты распределили по разным районам Осетии, чтобы они растворились в общей массе осетинских сел. Что в дальнейшем и произошло.

Хоть судьба Притеречного казачьего округа была непростой и недолгой, но она показала жизнеспособность самой идеи казачьей автономии. И ныне казаки стремится к этой идее. Увы, сейчас повторить этот опыт будет непросто, так как уже почти не осталось компактных казачьих поселений. Они были до революции и оставались такими в первые годы советской власти. Затем коллективизация, репрессии и война порушили уклад казачьей жизни и нанесли сильный урон казачьему генофонду. Уничтожение казачества продолжается и в наши дни, потому-то казакам и нужна автономия, иначе им не выжить.

http://combcossack.0pk.ru/viewtopic.php?id=1550

Из этого состава был создан особый казачий полк, получивший название 1-го Владикавказского, который в 1838 г. разместился в вышеуказанных военных укреплениях, основав соответственно казачьи станицы Пришибскую, Урухскую, Ардонскую и Архонскую. Составление перспективного плана размещения казаков было поручено командиру полка полковнику Стоцкому. Отвод земли и разбивка мест под станицы производились под наблюдением владикавказского коменданта полковника Широкова. Кавказское военное начальство считало, что для охраны 105-верстной дороги такого количества станиц недостаточно. Было принято решение о водворении между вышеупомянутыми станицами военных поселений, чтобы в будущем преобразовать их в станицы, а служивших в них солдат превратить в казаков.

В начале 40-х гг. Х1Х в. таких поселений возникло четыре: Владикавказское, Николаевское, Котляревское и Александровское. В них зачислялись женатые солдаты, прослужившие в Кавказской армии 15 и более лет. В 1842 г. все военные поселения были преобразованы в казачьи станицы. Кроме того, на Осетинской равнине в 1849 г. была основана еще одна станица — Змейская, а в 1850 г. — Горская (на месте нынешнего Алагира). Причем, стремясь довести контингент Владикавказского полка до положенной нормы, командование из года в год увеличивало численность жителей за счет нового притока крестьян из России, а также отставных солдат. По царскому манифесту 1819 г. душевой надел в казачьих станицах был определен в 30 десятин. Исходя из этой нормы всем станицам 1-го Владикавказского полка в 1842 г. было отмежевано 81 184 десятины из земель Осетии (52 тыс. десятин) и Кабарды.

При отмежевании этих участков станицам признано «необходимым» выселить осетин с Осетинской равнины. С 1839 по 1864 гг. изгнанию с насиженных мест подверглось 15 аулов, в которых проживало около 1003 семей. Наиболее сложным было выселение двух осетинских аулов из Владикавказа. Осетины, жившие на двух форштадтах (южном и западном) не хотели менять свое местожительство и переселяться в Кабарду. Местные власти были вынуждены выделить земли в 17 верстах от крепости, на которых прапорщик Беслан Тулатов основал в 1847 г. аул, до сих пор носящий его имя. В том же году на месте, где до этого располагался Тулатовский аул, была основана Владикавказская казачья станица (в 1860 г. переведена в Тарскую). С устройством станиц, одна из которых — Владикавказская — достигла самой южной точки Предкавказья, по существу закончилось строительство Кавказской кордонной линии.